Владислав Евтушенко: Периодически наталкиваюсь на порой диаметрально противоположные точки зрения по поводу того нужно ли давать Статус Участника Боевых действий журналистам работающим и живущим на Донбассе

Периодически наталкиваюсь на порой диаметрально противоположные точки зрения по поводу того нужно ли давать Статус Участника Боевых действий журналистам работающим и живущим на Донбассе. Чтобы обосновать моральное право высказывать мнение на эту как показывают дискуссии, щепетильную тему, дам краткое личное резюме. За десять лет побыл и ополченцем в 2014-м году в ДАП и добровольцем-военкором при родном мне батальоне "Восток" в Мариуполе в 2022-м и под Угледаром в 2022- до середины 2023-го, после чего вернулся к работе на местном телевидении корреспондентом во второй половине 2023-го. То есть доводилось видеть войну и со стороны солдата и со стороны журналиста работающего в студии. Рискуя нарваться на критику коллег, тем не менее скажу, что к передовой и фронту у нас имеет отношение считанное количество тех кого называют военкорами. Причем считанное едва ли не по пальцам. Имеются ввиду те немногие, кто снимали в боевых порядках воюющих подразделений во время боёв; ночевали в блиндажах вместе с бойцами на карематах в спальных мешках; ели в окопах подогретую на костре тушонку; в туалет ходили где придется, чутко прислушиваясь к возможному появлению в небе укропского дрона или свиста летящей 120-й мины; перебегали вместе с солдатами опасные места между позициями рискуя попасть под огонь снайперов и пулемётчиков противника; вжимались вместе с бойцами в землю от близких разрывов мин и снарядов... И как говорится ещё много подобных "и т.д. и т.п. " Такие люди действительно заработали право наравне с солдатами иметь статус ВБД (Ветерана боевых действий), подразумевающий комбатанта участвующего в бою с оружием в руках. Они, не всегда с оружием, но в бою участвовали. Но таких, повторюсь, не так уж много, перечислять их не буду, чтобы никого случайно не пропустить, тем более, что имена и так на слуху у тех кто интересуется военной тематикой.

Работа же в студии или выезд на съёмку на место обстрела через несколько часов после его окончания, это очень важное и полезное дело, но это совсем не эквивалент того, что делали парни оборонявшие Саур-могилу,штурмовавшие Донецкий аэропорт, Мариуполь, Артёмовск и Авдеевку, отбивавшие контрнаступ под Запорожьем или гоняющиеся за мобильными группами в Курской области. И естественно их такое уравнивание точно не порадует, мягко говоря.

Это не значит, будто я хочу сказать, что работать журналистом на Донбассе это то же самое, что в условном Воронеже. Конечно же нет. Как собственно и водителем троллейбуса в Донецке и в том же Воронеже, разница такая же. Но и донецкие журналисты в основной массе и донецкие таксисты - это не комбатанты, а МИРНЫЕ ЖИТЕЛИ живущие и работающие в прифронтовой зоне, одинаково подвергающиеся связанным с этим рискам. И отчёт себе в этом нужно отдавать, иначе может получится абсурд, неминуемо приводящий к непониманию (мягко говоря ) со стороны фронтовиков которые подвергались и подвергаются совсем другим рискам и несут совсем другие издержки. Надеюсь, что те кто будут принимать соответствующие решения, изложенные факторы осознают.

При этом в качестве итога повторюсь, что работа даже в студии в Донецке, не равна работе в студии в Ростове. То есть местные журналисты работают в Особых условиях. И какой-то механизм, чтобы подчеркнуть разницу с ростовскими коллегами быть должен быть разработан обязательно. Просто не приравнивающий к комбатантам на передовой.